Думать о народе — думать о государстве
(Продолжение. Начало В 22, 23, 24).
19 век в истории нашего завода не менее интересен, чем предыдущий. В прошлых номерах мы с вами «окунулись в исторические воды» 18 века, узнали только малую толику из истории создания Песоченского завода.
Вспомним: Верхнепесоченский завод был продан 25 мая 1839 г. знаменитому российскому промышленнику секунд-майору И. А. Мальцову «недвижимое имение, состоящее в село Песочне или Песоченский Завод, Верхний и Нижний, с принадлежащими к ним заводскими крестьянами, писанными по 8-й ревизия, 1098 мужского пола душами».
Продаже завода предшествовал, по словам историков и писателей того времени, интересный эпизод о том, что якобы рабочие завода «досыта наевшись» тогдашними руководителями и наслышанные положением рабочих на других заводах Ивана Акимовича Мальцова пришли к нему с челобитной и попросили его выкупить завод. Так, русский путешественник и писатель Василий Иванович Немирович-Данченко в своих записках «Америка в России» (1882 г.) образно описал, как к Мальцову пришли песоченские мастеровые и попросили купить их вместе с заводом, так как владельцы Голынские совершенно довели заводские дела и мастеровых «до ручки». Эта созданная писателем картинка лишь частично отражает историческую действительность: Иван Мальцов к этому времени уже активно расширял свои владения, особое внимание уделяя развитию металлургического производства. Раньше песоченских предприятий он уже приобрел Людиновский и Сукремльский заводы и активно завоевывал рынок чугунных и железных изделий Центральной России.
Вообще — то, тема деятельности Мальцовых на промыщленном поприще это не предмет нашего повествования. Этой работе посвящены множество исторических исследований, научных публикаций, художественных произведений.
Нашему читателю скорее всего, видимо, интересно будет узнать, как трудился и жил рабочий люд на заводах Сергея Ивановича Мальцова и сына И. А. Мальцова, в том числе и на нашем заводе.
С.И. Мальцов был необычным предпринимателем, не только потому, что являлся новатором и очень предприимчивым человеком своего времени. Он придерживался передовых для своего времени взглядов и был одним из первых в России предпринимателей, внедривших на своем производстве идеи социального партнерства.
Личность С.И. Мальцова была незаурядной. Имея прекрасное образование, а за плечами опыт военной службы он все свои силы и знания подчинял делу. Совершенно свободный после смерти отца располагать собой, Сергей Иванович не увлекся ни жизнью в высшем петербургском обществе, ни возможностью дальнейших служебных успехов. Нужно заметить, что он был лично известен императору Николаю Павловичу и пользовался его особенным благосклонным вниманием. Всему этому, и светским и служебным успехам, Сергей Иванович предпочел деятельность в своих обширных имениях, в которых предстояло ему создать и развить фабрично-заводское дело. Показывая личный пример служения Отечеству он проявлял заботу и о простом народе, которые трудились на производстве. Вот как описывает В.И Немирович-Данченко в своих записках «Америка в России» (1882 г.) лишь маленькое замечание одного из рабочих другого завода. «Вотъ я и говорю: которые мальцовскіе, тамъ чудесно, потому ихъ Мальцовъ кормитъ при завод?. Имъ что? — они беды не знаютъ. Чуть недородъ, сейчасъ въ контору: «давай работу».- «Нетъ работы!» — «Намъ должна быть, потому мы мальцовскіе».— Ну, и даютъ… И хлебъ даютъ, и работу даютъ, а намъ не очень-то.»(орф. сохр. А.Шестаков).
Вместе с тем, работа на мальцовских предприятиях была достаточно тяжёлой (рабочий день на некоторых предприятиях начинался в 5 часов утра и заканчивался в 8 часов вечера), но это компенсировалось системой социальных гарантий.
Расценки на заработную плату на предприятиях были выше, чем у других предпринимателей и на государственных заводах. В 1860-е годы рабочий у домны на заводах Мальцова зарабатывал 18-25 руб. в месяц, тогда как на государственных военных заводах старший мастер получал 15-20 руб. «Таких зарплат, как на заводах Мальцова, — отмечал в 1862 году в донесении министру внутренних дел один из инженеров, — я не встречал ни на одном заводе и нахожу, что они даже выше получаемых на германских заводах». Это отношение усиливается еще тем, что здесь обыкновенный рабочий день составлял 10-11-12 часов, а для самых трудных работ был установлен восьмичасовой рабочий день. Тогда как рабочий день на других предприятиях России тогда составлял 12-15 часов. Сделано было то, что в западной Европе не всегда достигалось даже ценою грандиозных стачек и кровавых беспорядков.
Примечательно то, что Мальцов старался найти руководителей для своего производства из своих крестьян. Почти все директора, управляющие заводами и фабриками, кроме нескольких инженеров, являлись бывшими его крепостными.
На заводах Мальцова ходили свои деньги, т.н. «мальцовки» — специальные талоны номиналом от 3 копеек до 5 рублей, которыми частично выплачивали зарплату. На мальцовские деньги отпускались товары повседневного спроса по ценам ниже, чем средние цены по России. На «мальцовки» рабочие даже в неурожайные годы могли приобретать у себя в районе хлеб и продукты по ценам значительно ниже рыночных. Удивительно, но и позже эти денежные знаки на протяжении многих лет использовались в денежном обороте центральных губерний Европейской России наравне с общегосударственными кредитными билетами. Среди рабочих была достигнута почти поголовная грамотность, искоренено пьянство. Ежегодно на благотворительность Мальцов тратил более 60 тысяч рублей. В школах товарищества учились 1500 мальчиков и девочек. В уставе созданного Товарищества мальцовских заводов было записано, что организация обязана поддерживать в надлежащем виде и порядке больницы, аптеки и продолжать выплаты пенсий и пособий сиротам, вдовам и немощным рабочим, а также ежегодно выделять из доходов определённый процент на благотворительность.
Рабочие Мальцова пользовались многими другими существенными удобствами, составлявшими в итоге очень значительную прибавку к заработку. Так, например, владелец построил им очень приличные домики, большею частью каменные, городского типа, в 2-3 комнаты, со всеми принадлежностями.
Дома строились в рассрочку, причем никаких процентов на задолженные суммы не начислялось. Такие дома особняки неизвестны в других фабричных местностях России. При домах было отведено даром до 800 — 1000 кв. саж. усадебной земли; кроме того даром же нарезан общий выгон для принадлежащего рабочим скота. Топливо рабочие получали так же даром из дач владельца.
Все это заставляло рабочих дорожить своим очагом, развивая в них чувство самостоятельности и сознание собственного достоинства; в тоже время оседлость и семейный тип жилищ способствовали укреплению среди рабочих нравственных начал. Весь рабочий люд отличался трудолюбием, деловитостью; между ними не было заметно ни пьянства, ни разгула.
Приучаясь с детства наследственному профессиональному труду, заводское население вместе с тем привлекалось и к школьному образованию. Во всех заводских центрах были благоустроены школы, переполненные учащимися. В с. Людиново было основано кроме того техническое училище, выпускавшее дельных и развитых мастеров. Благодаря этим мерам рабочее население было здесь почти поголовно грамотное.
Затем, по собственному почину, без всяких давлений извне, Мальцев устроил больницы, богодельни, установил пенсии для престарелых рабочих, для вдов и сирот (впоследствии конкурсом выдача пенсий в большинстве была прекращена).
С.И.Мальцев не упускал из виду и нравственного строя вверенного ему населения. Он старался поддержать и усилить в населении религиозные чувства и обычаи православной веры. В главных заводских центрах им были устроены благолепные храмы, составляющие гордость не только местного населения, но и всего края. Сам генерал первый подавал пример истинно христианского смирения и благочестия. Отношения его к рабочим были отношением любящего отца к детям. Об этом времени рабочие вспоминали как о самом отрадном периоде своей жизни.
В случае нужды рабочим отпускался скот на льготных условиях; в других экстренных случаях (похороны, свадьбы и т.п.) им выдавались деньги, а в случаях болезни рабочего, семейство его получало продовольствие из конторы. При этом надо заметить, что все описанные льготы не носили вида филантропии или подаяния, а делались в виде награды за безукоризненный труд, или оказывались в виде временной ссуды на самых льготных условиях.
Современник С.И.Мальцова М.П. Межецкий вспоминал, что местное крестьянство и заводское население любило и уважало Сергея Ивановича. Доказательством того влияния, каким пользовался он среди этого населения, может служить следующее: когда был объявлен манифест об отмене крепостного права, в Людинове между рабочими началось волнение, вызванное, как это обыкновенно бывало, непониманием манифеста и выразившееся в прекращении работ. Не прибегая к местным властям, Сергей Иванович один явился в Людиново, сумел успокоить, уговорить, и все дело ограничилось арестом по его приказу нескольких главных крикунов. Все обошлось без вооруженной силы и без розг. Имя Сергея Ивановича произносилось всегда с уважением; с некоторою даже гордостью рабочий или служащий — бывший крепостной заявлял, что он «мальцовский». И это неудивительно. Никогда, ни при крепостном праве, ни после, Сергей Иванович не унизил себя ручною расправой; телесные наказания, как сечение розгами, даже и при крепостном праве никогда не производились по его распоряжению. Наказания ограничивались более или менее продолжительным арестом, постановкой на несколько часов в кочегары, смещением с высшей должности на низшую и, при неисправимости, как это водилось тогда, отдачей без очереди в солдаты.
Рабочий, постигнутый какой-либо бедой, горем всегда выражал горячие упования на милость и защиту Сергея Ивановича и действительно не ошибался. Престарелые и увечные рабочие получали ежегодные, в определенном размере, пособия.
Тогдашние дворяне с ужасом говорили о Мальцове: «Это — маньяк! Как простой мужик забился в деревню и живет там с крестьянами!.. Он мог бы тратить миллионы, играть роль при дворе — а он бросил карьеру, удовольствия столичной жизни…» Отставной гвардейский генерал-майор жил в необычайно простоте. «Сам Мальцов, как и его служащие, ходил в сером казакине, — вспоминал посетивший Дятьково в 1865 году инженер Константин Скальковский. — В доме была самодельная мебель и простота во всем». «Вставал всегда в пять часов, — позже напишет внук его сестры офицер Алексей Игнатьев, — шел к ранней обедне и в семь часов садился за работу».
Духовное завещание Сергея Ивановича красноречиво говорит о том, каким он был для окружающих его богатых и простых людей. В нем он указывает, что немалая часть его богатства после смерти должна пойти «…в собственность тем волостям Орловской губернии Брянского уезда, Калужской губернии Жиздринского уезда, Смоленской губернии Рославльского уезда, в состав коих входят деревни, фабрики и заводы, некогда мне принадлежащие, для употребления завещаемых мною сумм на распространение грамотности и просвещения среди означенных волостей».
Современник С.И Мальцова писал : «Много на Руси богатых вельмож, состояние которых превосходит мальцовское: многие из них основали и поддерживали разного рода фабрики и заводы, но не думаю, чтобы кого-либо из них можно было поставить рядом с Сергеем Ивановичем по живому, непосредственному участию в деле и служению ему с забвением собственных выгод».
А. Шестаков.
