Вот это была щука!

Детство — утренняя заря зарождающейся земной неповторимой жизни со всеми её светлыми и серыми сторонами. Всё, что осталось за массой прожитых лет — это удивительное чувство ощущение ребёнка. И оно не покидает человека всю его оставшуюся жизнь.

В моей памяти детство было и будет драгоценным, словно жемчужина, началом моего существования на этой прекрасной и милой моему сердцу земле. Это моя малая родина — посёлок Городец Куйбышевского района Калужской области. Она взрастила меня в духе любви к нашей русской природе. Я с благодарностью вспоминаю свою первую учительницу Наталью Ефимовну Храмченкову — воспитателя и духовного наставника, и просто светлой души человека, которая дала мне и моим сверстникам путёвку знаний на дорогу жизни.

Наш посёлок Городец (ныне он не существует) возвышался над прекрасной небольшой речкой Снопоть. В те далёкие 60-е годы она была богата различного вида рыбой: окунь, щука, голавль, плотва и даже усатые сомы. Тут же, недалеко от вековых лип, ютилось небольшое озеро, где всегда можно было порыбачить на удочку и выловить карася или жирного пескаря, что мы с пацанами и делали. В те годы я был заядлым рыбаком, увлекался рыбной ловлей так, что поздно вечером моя мать не могла дозваться домой, крича в вечерней тишине. Однако приходилось всё-таки «сматывать удочки» и идти домой, слушая мать. Приходил с рыбалки я всегда с богатым уловом, но кушать рыбу не хотел. Зато мать её просто обожала, да и отец не отказывался.

Однажды мне удалось выловить из речки огромную щуку, примерно четыре килограмма и длиной около метра. В те времена такие особи щук в нашей реке ещё водились. От места, где я поймал эту великаншу, до родительского дома было полкилометра. Я ломал голову, как же добраться до дома с этим «чудовищем». Ведь я тогда был совсем мальчишкой ростом меньше размеров моей щуки, но радости от удачи не было предела: такое рыбацкое счастье привалило ко мне впервые за всё время моего рыболовства. Недолго думая, ножом из довольно толстой ивы я срезал рогатульку. И, просунув её острый конец под жабры щуки, я с трудом, неспешно поволок свою добычу домой обрадовать родителей.

Щука была ещё жива и доставала хвостом пыльную дорогу, больно била меня по спине. Пройдя некоторое расстояние таким образом, я услышал сзади урчание мотора машины. Я оглянулся: это был «уазик» (по-народному «козёл»). Остановившись на обочине дороги, я хотел его пропустить вперёд, но машина остановилась возле меня. Из неё вышли два человека: один по виду шофёр, а другой — начальник. Они с удивлением и возможно даже с испугом уставились на меня и мою огромную щуку. А после минутного замешательства и оцепенения от увиденного начальник (мужчина с брюшком) изрёк:

— Парень, продай рыбу.

Я, испугавшись, посмотрел на него и ничего не ответил, повернулся и потащил свою ношу по пыльной грунтовой дороге, поднимаясь в гору. Думал, что на этом встреча с мужчинами закончилась. Я шёл, не оглядываясь назад. Вдруг снова услышал голос:

— Парень, продай рыбу.

Повернувшись, увидел, что они ехали следом за мной, надеясь, что я всё же продам им свою щуку. Я оглянулся, задумавшись, что ответить. Я, десятилетний пацан, понятия не имел, что что-то можно продать или купить. У нас в деревне, как и у всех семей, было много скота и птицы, и я вместе с братом помогал родителям в ведении хозяйства. Они за нас думали, чем нас накормить, одеть, обуть, что-нибудь купить. Деньги тогда для меня ничего не значили, поэтому рыбу я не продал, а с великой радостью и гордостью рыбака притащил родителям, чтобы удивляться вместе с ними, какими экземплярами рыбы богата наша речка Снопоть.

Л. Харламенков, пос. Нагорное.